Моя трёхлетняя дочь прилагательное "добрая" произносит как "дробая".
Я, говорит, дробая.
Однажды она играла в песочнице, копала себе куличики, а мальчик рядом брал ее формочки. Те, что она не использовала. Дочка протестовала, но я напомнила, что она - добрая, и ничего страшного в том, что мальчик поиграет в ее игрушки нет. Катя уступила. Дроброта обязывает.
Но мальчик пошел дальше, и стал претендовать на те ведерки, которыми играла дочь, а в конце концов стал претендовать на ее совочек.
Дочка вступила в драку и стала отвоёвывать "моё ведёрко, мое лопатка".
И отвоевала. Отобрала. А когда я подскочила, чтобы ее спасти, моя помощь ей уже не требовалась.
Но дочка посмотела на меня многозначительно и сказала:
- Я дробая. Но сийная.
Одна женщина, которая мне очень симпатична, попала в беду. Она обратилась ко мне за помощью, и я ничем не смогла ей помочь. Так бывает. Я искала, искала, но не нашла нужного врача.
Мне было по этому поводу очень грустно, хотя женщина убеждала меня, что все хорошо, и ей тепло даже от того факта, как много людей отозвалось на ее беду.
Потом у них с мужем был юбилей свадьбы. 20 лет вместе. Подернутый пленкой болезни, праздник был совсем не праздник, и ее сестра Л. тайно рассказала мне о грядущем непразднике, и о том, что они с друзьями все равно задумали сюрприз для "молодоженов", сняли ресторанчик и планируют вытащить их отвлечься.
Звали и меня, но я была на гастролях, и не могла, но я по заказу сестры написала трогательное стихотворение для молодоженов, которое прочли на том празднике, и все рыдали.
Мне прислали видео, и я тоже рыдала.
Потом сестра спросила меня, сколько она должна за стихотворение, но я ответила: "Не обижайте меня".
Для меня честь быть причастной к этому дню, и это совсем не про деньги. Я получила гораздо больше, чем могла бы заработать деньгами.
Спустя пару недель ко мне за стихотворением обратилась новая заказчица. Она прислала подробное техзадание - кому посвящается стихотворение и что именно следует зарифмовать.
Я написала в ответ срок и стоимость.
- О, а это что, платно? - удивилась женщина. - А Л. сказала, что бесплатно. Я решила, что вам самой в кайф эта работа, вы как бы стаж нарабатываете, тренируетесь...
Л. - это та сестра той женщины, которая мне очень-очень близка.
Я стала объяснять, что бесплатно было потому, что я трепетно отношусь к имениннице и сделать что-то для нее - мне самой приятно.
- Но мы дружим семьями, мы практически родня! - сказала женщина.
Я поняла, что у меня требуют скидку. Точнее даже бесплатность.
Монетизируют мое хорошее отношение к той женщине и ее семье.
Мне захотелось отказать, но это было бы как-то... мелочно.
Я представила диалог, в котором я прогибаю кого-то на бабло, и поняла, что это не моя роль. Ну совсем не моя.
Я , пользуясь терминологией моей дочери, "дробая, но слабая".
Мне проще было написать ей это стихотворение и забыть.
Я оговорила, что в качестве исключения сделаю ей это бесплатно.
Она сказала спасибо, и напомнила, что ей нужно уже к следующей неделе.
Как бы, "спасибо, но побыстрее бы!"
Я выбрала время и написала стихотворение. Отправила, выдохнула, пометила в программе это задание, как выполненное.
Но заказчица стала вносить активные правки.
Это совершенно нормальный процесс, с первого раза редко получается в яблочко. В среднем, со второго. Ну, на крайний случай, с третьего.
Изначально, я думала оговаривать количество правок с заказчиком, но это не пригодилось, ибо обычно их совсем не много, и мне это не напряжно.
А тут - четвертые правки, пятые, седьмые. Я ловила в себе стойкое раздражение...
Делать что-то бесплатно имеет смысл только тогда, когда вы взамен получаете что-то, что вам важнее денег.
А если плюсом к отсутствию цены идет сделка с совестью, то эффект совсем другой. Вы обесцениваете себя и свой продукт, внутри - взаимное разочарование и раздражение, и результат - гораздо масштабнее, чем потерянное время и незаработанные деньги - раскромсанная на кусочки самооценка.
Я внесла седьмые правки и предупредила, что это последние.
Женщина сказала, что там немножко изменились обстоятельства, и нужно два четверостишия про Н. убрать, потому что его не будет, а новые, про М. добавить, потому что он будет.
Я прямо взбесилась.
С одной стороны, я сама согласилась на эту сделку и ее условия. Это мои проблемы, что я - мягкая, и меня сломать можно любой, самой примитивной манипуляцией.
Вероятно, для меня в этом есть какая-то вторичная выгода. Ощущать себя этакой "доброй женщиной", и даже при случае рассказать об этом читателям, чтобы они восхитились моей добротой и отзывчивостью.
С другой стороны, мы категорически не совпали с заказчицей во взглядах на жизнь. Она воспрмнимает такие подарки как должное, и правомерно требует результата, который ее устроит, независимо, платила ли она за него или нет.
В этой ситуации я чувствую себя использованной, и если мы говорим о выборе, то я бы -с учетом этого опыта - лучше отказалась работать бесплатно, прослыла бы меркантильной, чем использованной.
Мне практически все заказчики симпатичны, просто есть те, с кем мне трудно, и это нормально. Единицы помню случаев, когда мне было неприятно, и хотелось бы прихлопнуть это сотрудничество на корню.
Самые сложные деньги я смело отправляю на благотворительность. Ибо деньги - это не про деньги.
Это про энергию.
Если случается редкий невдохновляющий заказ, я наполняю его смыслом, помогая кому-то в спасении жизни, чтобы этот заказ запомнился мне чем-то хорошим, а не выносом мозга.
Мне, конечно, нужен на выходе довольный заказчик. Но мне нужно научиться выстраивать свои границы, четко и доходчиво. И это нужно мне одинаково сильно.
- Простите, но мы договорились, что те правки были последними, - написала я.
- Ой, ну выключайте Бродского. Я прошу подправить два несчастных четверостишья... - пишет заказчица.
Боже, как я не люблю вот это обесценивание. Если это так просто - поправь сама. А если не можешь - так признай, что это труд и талант.
И да, я не Бродский, но и не бездарь, которому милостиво предложили потренировать свое графоманство на их реальном мероприятии.
Выдыхаю. Вежливо прощаюсь. Переписываю несколько раз сообщение, чтобы выгнать сарказм и ёрничество.
"Я была рада помочь. Передавайте привет Е. и Л., которых я безмерно уважаю. Я дарю вам это стихотворение и надеюсь, что оно скрасит ваш праздник. К сожалению, больше не располагаю временем для дальнейшей работы над ним".
Это важная работа - строительство границ. Настоящий забор из принципов, из брёвнышек осознанной ценности своего труда, склеенный цементом самодостаточности.
Внутри сопротивление и неприятное чувство.
У меня такое бывает, когда я отругала ребенка - вроде за дело, но пришлось быть строгой, а я не хочу.
Я хочу все разрешать, все и покупать и на все соглашаться. Так проще. Но так нельзя. Так можно разбаловать и вырастить потребителя, который отлично знает слово "хочу", и не знает слова "надо". Детей приходится воспитывать.
Надо, даже через "не хочу".
И себя, себя тоже надо воспитывать.
Иначе будет хуже.
Иначе можно в свои 37 ощутить себя мягкотелой тряпкой, не способной отстоять свою позицию.
Я хочу быть доброй бабочкой, порхать по цветочкам и вдохновляться. Но не получается. Бабочек ловят чужие сачки, в которых бабочки-заложницы бьются за свою свободу и право лететь, куда хотят.
Доброта многими трактуется как слабость, а мягкость - как уязвимость.
И это правила игры, обижаться тут не на что. Добрым бабочкам нужно думать головой, ибо доброта - это привилегия, которую не все могут себе позволить.
Я получила разочарованный ответ от женщины:
- А вы мне были так симпатичны...
И поняла, что я все сделала правильно.
Это же тоже манипуляция.
Мол, ты хорошая, пока оправдываешь мои ожидания, и плохая - если нет.
Не симпатичная.
Дада, я плохая. Для кого-то. А для кого-то - хорошая. В этом и суть границ, в пределах которых человек получает свободу быть разным.
Вот такой бесплатный урок.
Ваша дробая, но местами сильная я.