Пять лет на пенсии. Тоска.
Крутили бабки у виска,
когда сошлась с мужчиной Тося.
Та, предрассудки все отброся,
жизнь изменила как-то враз.
...Об одиночестве рассказ,
о возрасте, что вдруг созрел.
Осталась Тося не у дел.
Ведь сын женат, живет далече.
Увы, разлука нас не лечит.
Внучата подрастают там,
не нянчила их, стыд и срам.
До Барселоны путь далёк,
ведь звал не раз к себе сынок,
боится Тосенька летать.
...Живёт в пустой квартире мать.
Возвращается с прогулки,
шаги - легки, по полу - гулки.
Включает чайник, старый телек,
на блюдце горка карамелек.
Все дни по сути идентичны,
лишь нет у Тоси жизни личной.
Измену мужу не простила
и в жизнь обратно не впустила.
Много лет живёт одна,
всю горечь выплакав до дна.
Хоть Сашку вытянула Тося,
но помощи теперь не просит.
Довольна, выбился сын в люди
и мать, конечно, не забудет.
Жаль приезжает очень редко.
...На День рождения соседка
пригласила в гости Тосю.
- Я не смогу, чуть-чуть гундосю,
Возможно это даже грипп,
и голос мой, прикинь, охрип.
- Все это отговорки, Тосик.
В порядке голос твой и носик.
Одень свой праздничный наряд.
А одиночество, Тось, яд.
Тоска прилипчива, зараза.
Не принимаю я отказа.
И ждет знакомства кавалер.
Открыла Тося шифоньер:
- И в чём же мне пощеголять.
Нашелся повод загулять.
Ведь шестьдесят еще не осень.
Костюм надела, туфли Тося,
тушь на ресницах, в тон - помада
и вот уж отраженью рада.
Ей подмигнули зеркала,
- Иди гуляй... пришла пора.
За дверь шагнула в омут словно,
подумав: - Все-таки греховно.
...Мужчина был чуток постарше.
Тост говорил он юбилярше -
душевно, искренне, с теплом.
Сидели рядом за столом.
Отвыкла от вниманья Тося,
в смущеньи ничего не просит.
Он ей налил в бокал вино,
уж не пила она давно.
Полна тарелочка у Тоси.
Пришелся по душе Иосиф.
Хоть у нее жилплощадь шире,
но стали жить в его квартире.
Сказал Иосиф: - Я мужчина
и это веская причина.
В чужой квартире жить невмочь.
...Сладка
была для Тоси ночь,
бессонница покинула,
тоска бесследно сгинула.
Ей нравилось варить борщи,
молочный суп, с капустой щи.
И делать всё, что он попросит,
люб был для Тосеньки Иосиф.
Чесали бабки языки:
- В такие годы не с руки
с судьбой-злодейкою играть.
Носки вонючие стирать,
трусы, рубашки - нет охоты.
"Жалеют" Тосю доброхоты.
Она ответила смеясь:
- Меж нами есть такая связь,
что Вам, подруги, не понять.
Рубашки я люблю стирать,
с любовью после их утюжить.
А если буду я недужить,
он мне подаст стакан воды,
спиной закроет от беды.
И я не загнана в тиски.
Стирает сам трусы, носки
и пол протрет, ему "не в лом".
Мне с ним уютно за столом,
...Осенний вечер нежно дышит,
шуршанье листьев Тося слышит.
Гуляют пары по аллеям,
рябины гроздьями алеют.
Они шагают не спеша,
поёт у Тосеньки душа.
Она живет, не лицемерит.
Быть может, кто-то не поверит
тому, что написала я.
Иосиф с Тосею - с е м ь я.