В палате умирает офицер...
Врачи снуют и шепчутся растерянно.
Решение: принятье срочных мер,
Последний шанс, последний — не потерянный...
Был месяц в коме молодой старлей,
Вернее — плоть, изрытая гранатою.
Одиннадцать легло богатырей
Под полностью разрушенной заставою,
А он один, оставшийся в живых,
В бреду кричал, что бойня не кончается,
Лишь под наркозом, наконец, затих...
И, улыбнувшись, вымолвил: "Красавица! "...
Никто не понял этот тихий зов,
Понятно: бред, сказал непреднамеренно...
А он уже не слышал докторов,
И острый скальпель впился в плоть уверенно...
* * *
В посёлке появился новый пёс,
Вернее — псина — уши, хвост, как водится,
Но в ранах бок, нет на спине волос,
Да... не собака — чистая уродица...
Вот ковыляет, лапу волоча,
Оближет раны и лежит бессильная.
Питалась бросом, так, по мелочам,
А ночью выла — ну... тоска могильная...
Уродицей её и нарекли,
Ругали, гнали и, порой безжалостно,
Её изживали люди, как могли,
А то плеснут ей вслед помойной гадостью,
Она терпела... с жалобой к кому
Пойдёт собака — тощая, убогая?
А ночью она выла потому,
Что жизнь была с ней через меру строгою...
* * *
"Так, он спасён?! "- воскликнул генерал, —
"Спасибо Вам, профессор, преогромное! "
"Мой сын живой, и кризис миновал ", —
Дублировал он в трубку телефонную.
И не было счастливее отца
В тот день во всей Вселенной обитаемой,
Вторая жизнь для сына — молодца,
Подарок свыше, долго ожидаемый...
Не медля генерал завёл свой "Джип ":
"Скорее к сыну, повидаться, встретиться! ",
Нажал педаль, рукой к рулю прилип —
"Какое счастье! Даже и не верится! "
На полпути внезапно тормознул,
Подумал, что виденье надвигается,
Но, приглядевшись, радостно вздохнул,
И, улыбнувшись, выкрикнул: "Красавица! "
* * *
Её нашли издыхающим щенком —
Разбита лапа, с голоду не лается,
Кормили и лечили всем полком,
И имя дали нежное "Красавица "...
Любимицею стала у солдат,
В свободный час — утехой и забавою,
Особенно её любил комбат,
А сын его командовал заставою...
И часто, прихромав к передовой,
Считая своим долгом обязательным,
Она, как наблюдатель — рядовой
Смотрела вдаль внимательно — внимательно.
Потом старлей её рукой трепал,
И точно знал: ей очень это нравится,
Какой восторг — он в ухо ей шептал:
"Красавица, Красавица, Красавица "...
* * *
В один из дней случилось всё не так:
Старлей был строг, не гладил по привычному,
Собака ощутила — это знак,
Случилось что — то... что — то необычное...
И вот... зашевелилась полоса
На склоне гор, среди деревьев, в просини.
Чужие загалдели голоса,
Завыли миномёты, загундосили.
Разрывы — поначалу вдалеке,
Потом всё ближе, метче и накладистей,
Двенадцать залегли на бугорке,
Отстреливаясь от незваной напасти,
Тринадцатая, сжавшись вся в комок,
Скулила, толь от страха, толь от жалости.
Секунды — свист, внимание, прыжок...
И стихло всё, растаяв в безвозвратности...
* * *
"Нельзя с собакой, да ещё с такой! ", —
Кричала медсестра, смотря с тревогою.
"Да не собака это, а герой! ", —
С ней спорил генерал, неся убогую. -
"Он должен её первой увидать,
Тогда посмотришь, сразу же поправится! "
Сестра успела только лишь сказать:
"Профессору такое не понравится! "
А в это время, приходя в себя,
Старлей, дыша под маской кислородною,
Увидел бой и линию огня,
Гранату рядом противопехотную,
И несколько сосчитанных секунд
До взрыва... мысли: закричать иль каяться...
И до того, как вверх взметнулся грунт,
Собой его накрывшая
Красавица ...
Александр Юфик