"Боярыня Морозова" В.Суриков. 1884-1887 годы.
"Возвращаясь домой, я увидел на ослепительно белом снегу чёрного ворона, который своим чёрным крылом бился об этот снег. Поддавшись импульсу мозг сразу возродил ее образ, образ героической женщины, которая боролась за свою Веру".
Вот так в роли чёрного ворона на белом снегу, благодаря ассоциативной визуализации образов Сурикова, перед нами предстала Боярыня Морозова.
Это внушительных размеров полотно (304 на 587,5 см), изображающее сцену из истории церковного раскола в XVII веке.
Вот уж действительно картина, мимо которой невозможно пройти мимо. Она занимает целую стену Третьяковской галереи и поражает свои масштабом как по технике, так и по содержанию. Помню, как в подростковом возрасте я онемела на какое-то время напротив нее в Третьяковской галерее. Впечатление от увиденного и осмысленного не отпускало долгое время.
Это композиция, которая называется хоровая картина. Мы видим большое количество героев, которые толпятся вокруг главной героини, возлежащей на санях, которую на наших глазах увозят в монастырь, где она в последствии умрет в земляной яме от голода.
Что же случилось? Патриарх Никон в XVII веке провёл реформу в Русской Православной Церкви так, что наши литургические формы и обряды стали похожи на греческие. Многие не восприняли эту реформу и Церковь раскололась.
Но давайте узнаём подробнее, что же это за неоднозначная историческая личность, которая вот уже несколько веков показывает всему миру силу веры. О ней ходили легенды. Одни называли ее одержимой фанатичкой, другие наглой и самодовольной богачкой, не знающих границ. А для кого-то она стала святой. Кто же такая Боярыня Морозова?
Феодосия Прокопьевна родилась 21 мая 1632 года в Москве, ее отец - Соковнин Прокопий Федорович - был окольничим, состоял в родственных связях с первой женой царя Алексея Михайловича, Марией Ильиничной. Будущая боярыня входила в число придворных, сопровождавших царицу.
В 17 лет Феодосия вышла замуж за Морозова Глеба Ивановича. Муж был представителем знатного рода, состоял в родственных связях с семьей Романовых, под Москвой имел роскошную усадьбу Зюзино, приходился дядькой царевичу и служил царским спальником. Был очень богат. Но рано умер.
История жизни боярыни Морозовой очень интересна, потому как эта женщина имела собственные взгляды на жизнь. Феодосия Прокопьевна занимала место верховой боярыни, обладала большим влиянием, была приближенной к царю. Ее богатству можно было только позавидовать: боярыня имела несколько усадеб, но поселилась она в селе Зюзино, где обустроила свой дом по западному образцу. На то время это была самая роскошная усадьба.
Боярыня Морозова распоряжалась восемью (!) тысячами крепостных крестьян, только в ее доме жило около 300 прислуг. По тем временам Морозова считалась чуть ли не самым богатым человеком в Москве.
Боярыня Морозова являлась ярой сторонницей старой веры. Она всегда благосклонно относилась к нищим и юродивым, подавала им милостыню. Кроме того, в ее доме часто собирались приверженцы старообрядчества, чтобы помолиться по древнерусским канонам у старообрядческих икон.
Так ее дом стал пристанищем для многих отшельников, бесприютных людей и верующих старообрядцев, которые втайне проводили службы в ее поместье. По сути это был мини монастырь.
Женщина тесно общалась с протопопом Аввакумом, апологетом старой веры, не воспринимала реформ патриарха Никона.
Она носила власяницу, дабы таким образом "усмирить плоть".
Царь знал об убеждениях верховой боярыни, и такое поведение ему совершенно не нравилось. Феодосия всячески избегала церковных и светских мероприятий, она даже не присутствовала на свадьбе Алексея Михайловича, сказав, что очень больна. Царь всячески пытался воздействовать на строптивую боярыню, подсылал к ней ее родственников, чтобы те надоумили женщину и убедили принять новую веру, но все было тщетно: Морозова стояла на своем.
Немногие знали, как звали боярыню Морозову после пострига у старообрядцев. Женщина тайно приняла его и получила новое имя - Феодора, доказав своему окружению, что остается верна старой вере.
Царица Мария Ильинична долгое время сдерживала гнев царя, да и высокое положение боярыни не позволяло вот так просто наказать ее. Однако вечером 16 ноября 1671 года к Морозовой пришел архимандрит Иоаким с думным дьяком Илларионом. В доме была и сестра боярыни княгиня Урусова. Чтобы показать свое неуважительное отношение к гостям, Феодосия и Евдокия легли в постель и лежа отвечали на вопросы пришедших. После допроса женщин заковали в кандалы, оставив под домашним арестом. Через два дня Морозову перевезли сначала в Чудов, а потом в Псково-Печерский монастырь.
После заточения боярыни скончался ее единственный сын Иван, двоих братьев сослали, а все имущество перешло в царскую казну. Морозову тщательно охраняли, но все же она получала от сочувствующих ей людей одежду и еду, протопоп Аввакум писал ей письма, а один из священников старой веры причастил несчастную женщину.
Боярыня Морозова, княгиня Урусова и Мария Данилова (жена стрелецкого полковника) в конце 1674 года были переведены в Ямской двор. Пытками на дыбе женщин пытались убедить принять новую веру и отказаться от своих убеждений, но те были непоколебимы. Их уже собирались сжечь на костре, но такому кощунству помешала царевна Ирина Михайловна, сестра царя и заступница бояр. Алексей Михайлович приказал сестер Евдокию и Феодосию сослать в Пафнутьево-Боровский монастырь и заточить в земляную тюрьму.
В июне 1675 года в срубе были сожжены 14 слуг боярыни, поддерживавшие старую веру. 11 сентября 1675 года от голода скончалась княгиня Урусова, Морозова тоже предвидела свою скорую кончину. Незадолго до смерти она попросила стражников постирать в реке рубаху, чтобы умереть в чистой одежде.
От полного истощения Феодосия скончалась 2 ноября 1675 года. Ей было 43 года.
После исторического экскурса нам будет более интересно рассматривать картину.
Итак, Боярыню Морозову на наших глазах увозят в монастырь, где она в скором времени погибнет.
Вся картина невероятно динамична. Подвижная диагональ из левого верхнего угла в нижний правый еще более придает ускорение всему происходящему. Суриков бился над решением задачи, как же создать эффект движущихся саней. Все получилось, когда художник непропорционально сузил перспективу полозьев.
Колорит картины считается исконно русским: сочетание коричневых, серых, несколько грязноватых тонов и ярких сочных оттенков.
Суриков, как Репин и Поленов, видел картины импрессионистов и, конечно же, полученное впечатление не могло не отразиться в его картинах.
Обратите внимания на совершенно восхитительный импрессионистический снег, который переливается всевозможными оттенками от глубоких фиолетовых, холодных синих и неожиданных красных мазков до тёплых нежно-песочных. Этот снег будто хрустит под санями.
Черное на белом! Невольно перед глазами всплывает аналогия, вдохновившая Сурикова на создание этой картины: черный ворон, безнадежно бьющийся крылом о белый снег. Этот снег лишь подтверждает невиновность, чистоту и правоту того, кого волокут по нему.
Создается ощущение, что происходит что-то ужасно несправедливое. Лицо боярыни в детстве казалось мне злым. Но изображалось оно, как лицо человека понимающего свою правоту. Она понимает, что все эти "бантики", навязанные на ее веру с Православного Запада, не должны и не могут подменять веру ее предков.
Морозова готова идти на смерть за свою веру, проклиная антихристов и продажных душонок, которые ради политического сговора, меняют внешнюю атрибутику и губят верующих людей, запирая их в ссылках.
Своим двухперстным знамением она благославляет людей не сдаваться. Это также жест клятвы. Таким образом, показывая что как она была верна своей вере, так и остаётся.
Все образы на картине имеют свой характер и глубоко индивидуальны.
Вот справа мы видим фигуру бедняка, которая выписана ближе всех к зрителю, сидящего на снегу. Этот юродивый бедняк с чистым сердцем отвечает боярыне искренне таким же как у нее благословением двухпалым знамением. Он не боится ни ссылки, ни обидчиков. Кто может этому божьему человеку вообще причинить большее зло, чем с ним уже произошло?! Нечего ему бояться.
Рядом с ним старушка -странница будто говорит: "Как же так, матушка? Куды тебя, беднушка?". На той же стороне стоят девушки, сочувствующие происходящему, жалеющие боярыню и непонимающие зачем такое делается.
Даже на лице странника с посохом читается сострадание к боярыне.
Есть, кстати, об этом посохе история в воспоминаниях Сурикова, как он этот посох искал и как нашёл его у одной бабушки, проходящей мимо, и как бежал за ней 3 км, чтобы она отдала ему этот посох, чтобы он смог написать его в картине. Очень художник старался передать историческую достоверность.
Слева же от боярыни другая группа людей. Это те, кто бояться высказаться. Бояться показать свое сострадание и как-то себя выдать. Им в общем-то не принципиальны вопросы веры: как скажет Патриарх так и будем верить. Они богато одеты и бессловесны. Кто-то смеется над принципиальностью боярыни. Кто-то пришел просто "поглазеть" на небольшое "уездное шоу".
Есть на картине и мальчишки, которые живо бегут за санями и ведут себя так, как и положено простым мальчишкам. Добавляя такой бытовой элемент в пафосную историческую картину, Суриков добавляет атмосферности.
Лишь Феодора, словно скала, в черных одеждах, без украшений и прикрас, с горящим взглядом и несгибаемой волей, едет в свою ссылку, по сути едет на смерть, понимая, что борется за то, что для нее важнее сытой жизни в боярских палатах, призывая других не торговать своей душой и ценностями.
Картины Сурикова славятся красноречивыми диагоналями.
Вот и здесь взгляд Морозовой устремлен на икону Божьей Матери. Ведь она знает, Кто за нее заступится перед Богом.
И вот на наших глазах она уезжает в белоснежную вечную даль, которая выписана символично посредством белых крыш вокруг Храма, стоящего по направлению движения боярыни, как безмятежная, безвременная, вечная гавань, где земные контуры размыты и не имеют власти. Она едет к Богу.
Картина невероятная по духовной концентрации и эмоциональному накалу.
В 1887 году, после 15-й передвижной выставки картина была куплена для Третьяковской галереи за 25 тысяч рублей, где продолжает и по сей день поражать зрителя своей глубиной и драматизмом.