Хотелось уйти в депрессию, но не отпустил сын.
Артем принёс мне Маршака, старое издание из библиотеки моих родителей, из моего детства.
Мы читали и на одной из страниц обнаружили каляки-маляки красным карандашом.
Кто это сделал?! воскликнул Артём.
Это я сделал, вздохнул я, когда был маленьким.
Артем проникновенно посмотрел мне в глаза и сказал:
Никогда больше так не делай.
Хотелось уйти в депрессию, но не отпустила жена. Наверняка сама не поняла как.
Просто прошла мимо, шепча шелками и туманами, в домашнем, так что я подумал ого, какая у меня жена.
И улыбнулся.
Хотелось уйти в депрессию, но не отпустил кот.
Я пошёл в ванную помыть руки, а он лежит в раковине, аморфная мидия в керамической створке.
Казалось бы, неудобство, а вот на тебе.
Хотелось уйти в депрессию, но не отпустил снег.
Да и не снег вовсе, а то самое липкое недоразумение, которое обычно в депрессию приглашает.
Но этот конкретный снег а к любому снегу хорошо бы относиться как к этому конкретному заговаривался на подоконнике с интонацией Боярского: все пройдёт, так устроен свет.
Хотелось уйти в депрессию, но не отпустила книжка. Давно заброшенная, заложенная посередине, а тут вдруг пошла.
Как тот снег, непринуждённо и легко.
Депрессия ждала за порогом, посыпая голову мокрым снегом, что пеплом, и не могла дождаться.
Просто я подошёл к депрессии во всеоружии в сыновьях, жёнах, котах, снегах и книгах. Что-то одно из этого уже сила, а все вместе так и вовсе атомная бомба.
В хорошем смысле.
Олег Батлук