Ты спросишь, почему я потерял ее?
Я струсил. Испугался ее власти надо мной. Она умела давать свободу выбора. Ничего не требовала. Не держала. Но именно этим привязывала к себе. К ней хотелось возвращаться.
Всегда.
Сквозь ночь, дождь и ветер. Она любила меня до безумия. Она умела ждать. Прощала. Преданно и молча. Сквозь ссоры, расстояния, ранящие слова, обиды, жгучую боль. И когда я возвращался в ее нежные руки, обесточенный, вымотанный и опустошенный, в мои вены снова вливался пульс, и я чувствовал, что живу.
Она меня понимала. Не предъявляла. Не обвиняла ни в чем. Гордая. Сложная. Простая.
Моя зависимость.
Я хотел быть только с ней, но бежал от нее, пытаясь сохранить остатки мужской свободы, этой глупой независимости. Я причинял ей боль, но не мог преодолеть себя, а по итогу убил нас обоих.
Она была из тех женщин, которые любят до мозга костей, до последней капли крови. И нужно было принимать решения. Мужские. Волевые. Кардинальные.
Но я только мучал ее неопределенностью, я уходил и возвращался к ней снова и снова, доводя ее до исступления.
Пока однажды не ушла она, чтобы больше никогда не вернуться.

Странная фраза, смысл которой я понял уже потом: Женщина, которая все прощает и долго терпит, часто уходит неожиданно и навсегда.
И теперь без нее провал, дыра в животе.
Пустота, которую никем и ничем не заполнишь. Это я тоже понял уже потом. Много позже, после идущих следом за ней однотипных клонов, искусственных кукол, глупых, лживых и до одури пустых, омерзительно похожих друг на друга.

Особая порода достойных женщин.
Такие не возвращаются.
Любил ли я ее? Не знаю.
Но когда она ушла,
я проклял этот мир.